Дарья Протопопова
I тур. В этот Новый год не забудьте поздравить родителей
Я ложусь в кровать и закрываю глаза. Вернее, закрываю веки, а глаза все еще продолжают упорно смотреть вперед. Обычно, когда люди ложатся спать, они закрывают глаза и забывают о них: начинают перематывать услышанное за день, вспоминать о том, где болит или чешется. Но в эту ночь мои глаза никак не могут расслабиться: они продолжают таращиться под веками, словно это не веки, а экран, через который можно узреть иную реальность. Пока видна одна чернота: она настолько близко подплывает к моим глазным яблокам, что кажется, они сейчас дотронутся до нее и мои глаза из органа зрения превратятся в орган осязания. Чернота похожа на густую, вязкую нефть: она блестит от какого-то воображаемого света. Отчего я понимаю, что я все-таки вижу ее не глазами, а внутренним зрением.
Глаза таращатся в черноту, а тело топорщится, как замороженный цыпленок. Тридцать с лишним лет живу на свете, но ничто по-прежнему не производит такого сильного эффекта, как беседа с мамой по телефону. Через несколько минут чернота сменяется черно-белым воспоминанием, вернее, любимой фантазией из детства. Мне пятнадцать, на дворе декабрь, в московском Ботаническом саду все покрыто серым с черными проталинами снегом, деревья стоят голые и мокрые, лишь корни их укрыты прелым слоеным одеялом из подмерзших листьев. Я пролезаю в безлюдный парк сквозь дырку в бетонной ограде и неуверенным маршем иду наискосок вглубь парка, подальше от входа. Начинается снег: он медленно ложится на своего посеревшего собрата, и грустные полянки и рощицы понемногу преображаются. Жаль, что я вижу эту красоту в последний раз. Наконец я в самом дальнем углу парка. Сажусь под одно из деревьев и закапываю ноги в сапогах поглубже под жухлые листья. Достаю украденную из дома бутылку водки и баночку с мамиными таблетками. В этот момент я кажусь глупой сама себе, но мысль о возвращении домой заставляет меня сделать первый глоток. Умирать мне не хочется, хочется просто заснуть. Надолго. А проснуться в другой жизни. Или в другом теле. А еще лучше – в другой семье. Или вообще без семьи. Просто одинокой и независимой. Я закрываю глаза и чувствую, как на моем лице тают долетевшие с загазованного московского неба снежинки. Я зажмуриваюсь в надежде на темноту, но почему-то сквозь мои веки начинает упорно биться яркий белый свет.
II тур.Импровизация
– «Что, мячик в туалет закатился? – поинтересовалась Ольга». Всем видно это предложение? Эй, Петров с последней парты, может, пересядешь вперед? Нет? Нормально? Ну сиди. Теперь списывайте предложения и расставляйте знаки препинания. Кто может мне сказать, какую тему по русскому мы сейчас повторяем?
Робкая рука худенькой девочки Ангелины взвилась в воздух.
– Знаки препинания при прямой речи, – отчеканила она.
«Робкая, а яростная» – пронеслось в голове у Елены Владимировны.
– Молодец, Ангелиночка! – сказала она вслух с грустной улыбкой.
Отец Ангелины занимал важный пост в «Единой России». Елена Владимировна, хотя ей было всего двадцать пять и власти она не боялась, вдруг засомневалась в выборе цитат для контрольной работы за сентябрь. Ну, про туалет еще более-менее безобидно, а вот про промывание мозгов? Вдруг папе из «Единой России» это покажется скрытым намеком? «И черт меня дернул оригинальничать и цитировать Плошкина! Ну и что, что он только что получил “Большую книгу”? Садиться я за него не хочу…»
Грустные размышления Елены Владимировны о возможном аресте прервал радостный голос Петрова:
– Елена Владимировна, а кто такие сайентологи?
«Отличный вопрос, Миша. Это такие люди в Америке, они как “Единая Россия” немного», – хотела было сказать Елена Владимировна, но в итоге это лишь пронеслось у нее в голове.
– Петров, – отчеканила она, – не задавай лишних вопросов! Просто расставь правильно кавычки в предложении «Сайентологи зарабатывают на промывании мозгов, – сказал я».
Дарья Протопопова, участница семинара прозы № 1, выступает во втором туре слэма
Фото Андрея Тарасова